Нью-Йорк и народ едят бутерброд

Никаких орхидей для мисс Блэндиш*!
Рано было радоваться, узнав, что моё пристанище на Бродвее. Не удивляйтесь, если не видно эпатажных афиш, манерных и роскошных магазинов, ну, а взрыв мюзиклов грохочет не для вас… Да, где-то там гламурная аорта большого города пульсирует мощным предложением в ответ на огромный спрос, но 50 км искрящего «Бродвея» — это нереальный уровень, даже для Америки. Извилистая и коварная жила Нового Света незаметно проглотит наивного первопроходца и выплюнет его пожёванную копию к ближайшей станции метро.
Тот, кто знает прикуп, живет всё-таки в Ницце, а в каменных джунглях красиво бывает только во тьме. «Нет красоты и счастья условного мира». И пинком, как бы подтверждая, Бродвей говорит: «Не обольщайся! Твоя хата с краю…»
Оооо’Генри! Где твой долговечный ирландский паб с рассказами для собутыльников? Ты впитал в себя этот город — его морской воздух, висящую маревом влажность и корысть. Когда-то главная дорога острова от Нового Амстердама до южного берега была насыщена парнокопытными «кабриолетами», которые на ближайшей заправке подпитывались отборным «95-м» овсом. Давно ничего не осталось от «широкого пути» Новых Нидерландов, и даже тёзки старого болотистого Бриид Вега не могут теперь сравниться в жеманстве и влиянии на главные умы.
Тут кто-то скажет: «Ах! Я откровенно разочарован! Самое крутое у Бродвея — это его название. А так, обычная улица Манхэттена, замусорена, заполнена попрошайками… Фасады в стадии нескончаемого ремонта — и всех результатов не суждено увидеть никому».
Адепт широких штанин заметил однажды: «...одни домА длиной до звезд, другие — длиной до луны...»
«Если б не небоскребы — не отличить от Уфы или Копейска» — скажет адепт поребрика.
«Ну, что вы! Как прекрасно затеряться в толпе китайцев и превратиться в сумасшедшего... Плевать на правила! Вы в Нью-Йорке! Петь, плясать!» — заявит бурлящий организм из ближайшей кофейни.
А где же правда? Ошалевший и смущенный, избитый и ушибленный, но всё же непокорный дух желает ухватить жестокую реальность. Или замереть в сентиментальности? Короли и народ едят бутерброд…
Но… Рядом, параллельно, идёт и скалится от счастья лукавый шут. Ему Нью-Йорк — предел мечтаний, а каменные дредноуты Гудзона — цель вдохновения и разума.
Ещё недавно, битком набитая, «Плавающая сковорода» у Челси гремела смелыми концертами местного андеграунда. Пьяные художники, поэты и музыканты давали новые уроки жизни и, в первую очередь, самим себе. Но не «квартирники», а «галерейники», ведь старая фабрика в Джерси-Сити для самоварных модернистов — это тоже Нью-Йорк.
Что ж, хотела бы и я стать бесшабашной, безумно удивлённой и счастливой. Однажды ты станцуешь для меня, Нью-Йорк! Но это будет лишь ОДНО мгновенье…
____________________

*Название одной из книг известного американского автора детективов Джеймса Хедли Чейза.