Путешествие
18+
Под Ветулонией я перебрал верментино. До городка на холме нужно ещё было идти по серпантину километра три, а то и все четыре… Отлежался рядом с кладбищем этрусков, на склоне. Красивый вид, спасительная тень. Только много экскурсий и платный туалет недалеко. И, в целом, для начала августа жарковато.
Наверху было красиво. Старая церковь зажата плотным строем одноэтажных каменных домов, и никаких спутниковых тарелок. А виды! Посидел на скамейке и двинулся к берегу моря, через виноградники, по пути дегустируя на встречных винных хозяйствах.
На этой стороне предпочитали cанджовезе другим сортам. Я зашел далеко — дорога стала грунтовой, а место, окруженное холмами, казалось безлюдным. Посреди виноградников я увидал крышу. Подойдя ближе, обошел двухэтажный дом кругом, на дворе высились три стальные колбы для вина, в приоткрытой двери склада торчали ящики с бутылками. На веранде для дегустации предлагался прайс и несколько вин. В дверях дома вскоре появился хозяин. Он был навеселе.
– Хеллоу!
– Хеллоу, бой! — махнул мне пожилой седовласый итальянец.
– Любишь вино?
– Йес!
Вокруг нас тосканское небо, холмы и Солнце, мы прячемся под белым шатром. Я даю ему 15 евро, и мы начинаем.
– Море там? — показываю на холмы.
– Да, не промахнёшься! — говорит итальянец, на майке у него бэйджик, написано: Андреа.
Андреа разливает красное по бокалам.
– Мы тезки, меня тоже зовут Андреа — только Андрей по-русски, — указываю я на его бейджик.
– А не! Ой! Я надел не свою майку! — смеется он.
Вино такое густое, что я сначала не могу говорить.
В этом терруаре 4 гектара полей. А раньше Серджио, как выяснилось потом, работал на Болгери*. Начинал простым сборщиком в сезон. В тех местах делают супертоскану**, вина из каберне совиньон. Из-за почвы и нехарактерного сорта винограда для Италии все сложилось — супертоскана получила высокие оценки. И теперь стоит хорошо. Про вино я могу слушать долго.
Мы попробовали что-то еще, но вкус не отложился.
Настала очередь брунелло — короля санджовезе — старейшего итальянского вина. Серджио поднял палец вверх. Бутылка стоила 20 евро.
– Откуда ты? – спросил он меня, — разве в России не любят водку? У нас тут есть граппа — из виноградного спирта. Похожее что-то.
– Я водку не пью, просто не нравится. Не мой напиток.
– Понимаю, — сказал Серджио с удовлетворением.
Я посмотрел на холмы и залитое Солнцем голубое небо.
Недалеко в пиниях (вид сосны) скрипели сверчки.
Мне надо было идти.
– Любишь футбол? — спросил итальянец.
– Да, смотрю, иногда бегаю.
– Знаешь итальянские клубы?
– Милан, Лацио, Ювентус, Рома.
– Я из Рима! — оживился Серджио, — Рома — мой клуб!
– Хороший клуб, мне нравится там …Фр..Фран..Тотти Франческо!
– Ты знаешь Тотти?
– Конечно! У него же прекрасный удар со штрафных!
– Россонери! Ты почти Россонери! — улыбнулся довольный Серджио, — это мой любимый треквартиста.
Он достал ещё бутылку. Море плавно отдалялось от меня.
– Да, — зачем-то поддакнул я. (Всегда думал, что Тотти — форвард, иногда он играл атакующим полузащитником — может, это он имел в виду.)
До моря я кое-как дошел ближе к вечеру — эти итальянцы могут говорить очень долго. Холмы, через которые я шел, были усажены оливами трехсотлетней давности. 300 лет!
Пляж был очень похож на наш, и даже море, и песок — всё было нашим. Только смолистый запах пиний и сверчки — было другим. Там, где я вышел, стояли три палатки, отдыхали хиппи, молодые ребята из Кёльна. А справа влюблённая парочка. Дальше, на следующем выходе, стоял белый микроавтобус — двое ребят, готовили себе еду на плитке.
Море освежало, надо было думать о ночлеге, идти до ближайшего городка 10-12 км. Добрел до ребят на автобусе. Эти парни оказались из Воронежа. Удача. Пообщались откуда и куда едут. Один — программист, Лёха. Второй — Антон, работает на автосервисе. Путешественники. Проехали Болгарию, Грецию, Италию, теперь направлялись в Хорватию. Мы сидели до 2-х ночи. Уснул я там же, на коврике для йоги.
Утром, выяснилось, что ребят обворовали — нигде не было рюкзака и кошелька с деньгами. Хорошо, что у Лёхи, карточка осталась в кармане шорт. Сделали пасту - макароны с тунцом. Получилось настоящее аль денте.
Доехал с ними до Масса–Мариттима. Там пожелали друг другу удачи.
Перед тем, как отправиться в Фоллонику — там был мой хостел, — я залез на местную башню поглазеть на окрестности. Красные терракотовые крыши Масса-Мариттима медленно загорались: вдалеке над Тосканой поднималось Солнце. Скоро здесь будет пекло. На старой площади уже шла торговля сувенирами и вином. По пути у меня были две винодельни.
Но сегодня уже ничего не хотелось. Я достал путеводитель — в нем, в конце, было напечатано несколько фресок Фра Анджелико, Мозаччо и Джотто. Надо будет обязательно доехать до Флоренции. А на завтра намечена Пиза и Лукка.
Автобус пришел довольно быстро и уже через пять минут я осматривал пейзажи, усеянные виноградниками.
Пляж в Фолонике был постоянно забит и я ездил купаться чуть подальше — в Пунту Алу. Там обычно было мало людей — пару человек, а то и вовсе никого.
Те же пинии и те же сверчки. Я приехал вечером на место и пошёл купаться, и в воде, в нескольких десятках метрах от берега, я увидел труп. Это была молодая девушка. Сначала я подумал, что она утонула, но на ней была одежда. Она висела в толще воды — и казалась очень легкой. Я не сразу заметил её, ещё не привык к новой маске для ныряния – она набирала немного воды.
Девушку я вытащил за талию на берег — она была холодной. Сразу я пошел стопить машину, дорога проходила в 100 метрах от пляжа. Оглянулся — она мирно лежала со спутанными длинными черными волосами и никуда не торопилась. Первый же фиат остановился, в нём сидел молодой итальянец с усами. Я попросил его вызвать карабинеров, но он плохо понимал меня, видимо не знал английского. Поэтому пошел посмотреть со мной, что случилось.
Когда мы вышли на пляж, там никого не было. Итальянец подозрительно посмотрел на меня и потом похлопал понимающе по плечу. Я остался один.
Наверху фиат тронулся с места. Пинии на жаре раскалялись, и запах смолы стоял такой густой, что я, немного опьянев, сел в тени. В рюкзаке достал сыр пекорино и хлеб с черными оливками. У меня немного кружилась голова — перед лицом стояло лицо девушки, спокойное и умиротворённое, как на фресках Фра Анджелико. Может, во всем виновата тосканская жара? Или мое богатое воображение? Я вскочил и пошел осматривать берег, но следов нигде не было. Да и в стволах пиний на пляже я не обнаружил ровным счетом ничего. Девушка — испарилась.
Утром я поехал в Пизу — в детстве собирал марки, и одна марка как раз была посвящена падающей башне. Я подумал тогда, что надо там обязательно побывать. Вчерашнее событие воспринималось уже как недоразумение — такого и быть не могло посреди прекрасного, не кончающегося ни днем ни ночью, праздничного жизнелюбия. Италия.
Кроме башни в Пизе особо интересного я ничего не обнаружил, она производила впечатление зефира, из такого белоснежного камня она была сделана; он как будто светился. На саму башню я залезать не стал: где-то под коркой себя обнаружил детский страх, что однажды она всё-таки упадет. Сделав несколько фотографий, я поехал в Лукку и поздно вечером вернулся домой. По приезду в хостел, скидывая в ноутбук фото, я обнаружил на фото рядом с собой в Пизе девушку. Она до странности была похожа на ту, что я видел вчера на море. Она стояла в двух метрах и смотрела на меня. Я немного занервничал — было ощущение, что меня во что-то впутывают, не спрашивая меня самого.
Решил переехать в Скарлино — небольшой городок на горах — недалеко отсюда. Там бы я продолжил наслаждаться моим внезапным отдыхом — вообще, он не был запланирован. Именно в Италию. С моей девушкой мы решили поехать в Швейцарию, на Люцернское море. Но прямо по пути, в дороге, наши отношения треснули. Мы прожили с ней три года и, надо сказать, отношения не были идеальными. Мы и запланировали путешествие, чтобы всё понять и расставить всё по местам. Но ни она, ни я не оказались к этому готовы. Она писала мне из Швейцарии ещё три дня назад — там была её подруга с парнем. Когда мы поссорились, я сел в первый поезд на станции и доехал до Тренто, а там уже поехал ниже. Фоллоника — это место, куда я ткнул в карту не глядя. Такой я человек.
В Скарлино я поселился с видом на огромные зеленые холмы — за ними далеко внизу располагалась Фоллоника и ещё дальше Пунта Ала. Городок был весьма уютный и компактный. Да и хостел здесь выходил дешевле. Думал здесь провести пару дней и поехать во Флоренцию, походить по галереям. Ночью мне приснился странный сон. Иногда такое бывает на новом месте. Другая энергетика или вещи впитывают что-то из людей. Не знаю.
Во сне я шел по виноградникам, и в конце поля кто-то стоял и собирал виноград в корзины. Его не было видно, и когда я подошел и дотронулся до плеча, то увидел, что это Вика. Она улыбнулась мне, и вдруг я понял, что это совсем не она. Потому что это была не ее улыбка. Это улыбалась другая, неизвестная.
Утром я спустился на поля пешком по серпантину — хотел поймать попутку, но все три ехали в Сиену. В принципе, подумал я, на любой следующей машине поеду туда, куда едет водитель. В этом был я.
И четвертая машина ехала в Сиену. Сиену жженую и натуральную. В город из того самого минерала — глины-сиены. Я не стал испытывать судьбу, взяв по дороге бутылку Монтереджио. В конце концов, я должен был что-то написать Вике, но пока ничего интересного со мной не произошло, за исключением странного случая на пляже. Но на третий день после случившегося я уже и не воспринимал случившееся как явно со мной произошедшее. Все это не было похоже на что-то реальное.
По дороге в Сиену мы остановились купить воды в магазинчике, напротив него стоял заброшенный замок. Там на краю холма сидели в полуразваленной беседке бомжи и пили вино. Они казались абсолютно счастливыми людьми.
В магазине продавцом был паренек из Украины — он сразу разгадал мой странный акцент. Мы обменялись с ним шутками по этому поводу. Было очень жарко, кондиционера в машине не было. Через минут пятнадцать открылся вид на Сиену. Она торжественно возвышалась над полями.
Попрощавшись с водителем — приятным парнем из Равенны и, кстати, потомственным ювелиром, я двинулся в красивый каменный мешок.
На площади Пьяцца-дель-Кампо я присел на теплые камни — чуть-чуть внизу кто-то играл свадьбу — это было местной традицией. Много уставших туристов в трекинговых ботинках сидели недалеко от меня, они доставали термосы и бутерброды. Немного отдохнув, я нырнул в одну из улиц и пошел, как потом оказалось, по кругу. По пути я наткнулся на почту и отправил несколько фотографий Сиены Вике и ещё парочку из Пизы. Писать что-то было лень. На одной фотографии девушка, похожая на утонувшую, обнимала меня. Когда я это увидел, было поздно — письмо числилось в отправленных. Я подумал даже, что на фотографии не я. Приглядевшись, я понял — действительно, на фото был какой-то другой человек. Это был молодой парень, итальянец с усами… который остановился на фиате.
Тут до меня дошло, что этот парень был там рядом и, возможно, он все знает.
Уффф... Какая-то нелепая история. Решил все-таки доехать до Флоренции и потом вернуться в Пунту Алу на тот самый пляж. До меня дошло, что на стоянке уже стоял тот фиат, когда я приехал. Я не заметил его. А была ли там стоянка? Это я и хотел проверить.
Мне повезло: из-за жары было мало желающих стоять в очереди. В Палатинской галерее завис на Пьетро Перуджино и на автопортрете Рафаэля. Все-таки Рафаэль — тонкий художник! В Уфицци я долго рассматривал Венеру Боттичелли и ещё работу Паоло Уччелло. У его картины «Поражение…»*** я вдруг разрыдался. Наверное, первый раз за долгие годы. Может все дело в китайцах? Они доставали фотокамеры и щёлкали как полицейские, только что обрисовавшие мертвое тело и фиксировавшие на фото положение жертвы. Так они фиксировали на цифру тело мировой живописи и потом безучастно семенили дальше.
Вернулся в Скарлино только на следующий день, переночевал в небольшой деревушке по дороге. Забрав вещи и перекусив пиццей с кофе, поехал на злополучный пляж.
В 200-х метрах от моего захода на то самое место стояла машина. Фиат красного цвета. Тот самый фиат. Кто-то сидел на месте водителя. Моё сердце ускорилось — где-то читал, что преступники любят возвращаться на место преступления. Я подошел ближе, окно было открыто. Парень, молодой итальянец с усами, сидел, положив руки на руль. Он смотрел вперед на море и плакал. Он не замечал меня. Тогда я осторожно отошёл от машины и направился пешком откуда пришёл. На перекрестке сел в арендованную машину, нажал на газ и постарался забыть эту историю.
Вика писала, что они поехали кататься на дельтапланах в горы. Куда-то на производство старого швейцарского сыра. Ещё были яхты и ещё что-то. Она спрашивала, как мои дела. Но дел у меня не было никаких. Я вдруг ясно понял, что у меня никогда не было Дела. Дела были, а Дела не было. Я почувствовал — что-то изменилось. И возврата к той прежней жизни уже не будет. Писать в ответ ничего не хотелось. Внутри была опустошённость. И вместе с тем наполнение. Чем-то другим. Важным.
Пейзажи, полуденное солнце, редкие машины, красивые старинные деревни, живые люди. Я пересекал эти края, чтобы в конце путешествия затеряться в Венеции, — очень хотелось посмотреть на остров Мёртвых. Так ли на самом деле он выглядит, как написал его Арнольд Бёклин****? — но ещё не понял, что еду хоронить того себя, который был уже давно мёртв. И с тем, новым живым мной, ему было теперь не по пути. Где-то на половине дороги — оттуда открывался вид на Адриатическое побережье — я достал блокнот и к уже имеющимся:
«санжовезе»;
«верментино»;
«брунелло»;
«монтереджио»;
«мореллино ди скансано»;
«ал денте» (с пометкой — «должно быть твердым») и другим, — дописал: «треквартиста» — атакующий полузащитник».
Апрель 2020 г., Калининград.
* Болгери — винодельческий субрегион с одноимённой столицей, расположенный в центральной части Италии — Тоскане.
** Супертоскана - супертосканские вина — общее название красных тосканских виноградных вин, исторически нетипичных для региона.
*** «Поражение Бернардино делла Карда» Паоло Уччелло — это часть триптиха «Битва при Сан-Романо», изображающего битву между флорентийцами и сиенцами, состоявшуюся при Сан-Романо в 1432 году.
**** Арнольд Бёклин — автор популярной в начале прошлого столетия картины «Остров Мёртвых», она висела практически в каждом немецком доме.
