Дождь

— Закрой глаза. Я расскажу тебе сказку.
— Она будет счастливой?
Вокруг колотит кислотный дождь. Они еле укрылись, как крысы, в канализации. Зарылись в грязные тряпки.
— Просто закрой глаза. И засыпай.
Его голос такой спокойный. Как ручей.
— Представь себе деревья… Зелёные, как на том слайде.
Она представляет. Закрывает глаза, и дождь становится не оранжевым, а прозрачным. Говорят, раньше он таким и был. Это — их ритуал. Когда нечего есть, он рассказывает ей о мясе и свежем хлебе. Когда им негде спать, он рассказывает о дворцах с мягкими кроватями и прекрасными тихими садами, полными цветов. У них есть сокровище — старый прожектор и коробка слайдов. Они нашли их в чьей-то квартире, обитатели которых превратились в труху. На слайдах — бесчисленное число сказок. И он рассказывает их ей каждый вечер.
Она проваливается в сон и открывает глаза на дороге, среди деревьев. Ещё никогда она не видела столько зелени. Стволы деревьев сплетаются в узор, уходящий к облакам. Между листьев бегает ветер, а на растрескавшемся асфальте отблески настоящего солнца.
Тут так спокойно. Ещё никогда ей не было так хорошо. Даже во дворце. Тут нет ни голода, ни кислотных оранжевых дождей. Ни крыс-мутантов. Ни пандемии. Ни трухи миллионов человеческих тел.
Можно остаться здесь навсегда. Сойти с ума. Или просто никогда больше не открывать глаза. Она так устала. Но, тогда как же он? В её снах его никогда не бывает рядом. Потому что она знает — это не по-настоящему.
Сон, как фантазия — всегда нереален. Она проживает с ним только половину жизни, а половину — во сне, где ей хорошо. А там, где он — кислотные дожди. Она не выносит их запах, не выносит их едкий стук по металлу.
Соблазн сбежать от реальности слишком велик, но все-таки, надо проснуться. Проснуться прямо сейчас, иначе она потеряет его навсегда, потеряет нить, ведущую к нему. Каждый раз эта ниточка становится все тоньше и тоньше.
— Заткнись! — шепчет она сквозь сон.
— Ты чего? — его голос звучит напугано.
Она никогда не делилась с ним своими страхами. Никогда не говорила, что каждый раз уходит все дальше и дальше.
— Просто заткнись! — наконец она открывает глаза и садится.
Он укрыл её всеми тряпками, которые им удалось найти. Кое-что можно будет взять с собой.
Она встаёт, хватает коробку со слайдами и заносит её над головой, целясь в поток воды, наполняющийся через канализационные отверстия.
В его глазах ужас. Он выглядит так, будто бы сейчас потеряет своё главное сокровище.
— Они или я? — кричит она.
— Что?.. Нет… Ты… Ты чего?..
— Они или я?!
Он бессильно падает на тряпки.
— Как ты будешь спать без них? Я же… Я же больше ничего не смогу придумать.
Она бросает коробку на бетон. Потом кидается к нему на шею и зарывается носом в плечо.
— Никогда больше не рассказывай мне сны… Я не хочу. Больше спать. Не хочу спать ни минуты там, где нет тебя. Давай достанем энергетики?
В этом вся суть. Только во снах они не здесь, не в этом ужасном мире. На энергетиках они не будут больше спать. Никогда. Они будут жить тут, в этом убогой жестокой реальности вечного хаоса и голода. В черноте канализаций, в пустоте чужих квартир. Они никогда больше не увидят солнце, море, деревья и облака. Не почувствуют на своей коже ветер.
И они быстро умрут. Ведь человек не может долго без сна. Пару месяцев, полгода, пару лет… Никто не знает.
— Ты уверена?
Она отстраняется. Его голос странно дрогнул.
Он лезет в сумку. Разворачивает свёрток, в котором большая жестяная банка.
Она высыпает таблетки себе на ладонь. Она хочет спросить, как давно он их пьёт? Как сумел достать так, что она не заметила?
Но вместо этого она просто засовывает две таблетки под язык. Ему ведь нужен ответ.
Теперь дождь будет только оранжевым. Но это будет дождь с ним. Слова больше ни к чему. Они садятся рядом и смотрят сквозь канализационную решётку, как оранжевые всполохи дождя прорезает куски багряного неба.