Зелёный свет

12+

А я вот так тебе расскажу: раз в десять лет Луна бывает зеленой. Но обычные люди этого не видят, потому что случается это исключительно в новолуние, когда в земли богиня представляется черной виниловой пластинкой. Остальным существам хорошо известно, что нет целебнее и волшебнее зеленого света. Они, кто во что горазд, поднимаются из-под холмами, выходят из лесов, восстают из могил и вод и наполняют дырявые карманы, наперстки, чашечки соцветий и мензурки зеленым молоком. Все сияет во тьме черно-зеленым золотом, воздух роится от ароматов и гимнов. Такое зрелище не забудешь!

Ты знаешь, что я живу здесь очень давно. Я даже помню договор двух богинь в те времена, когда еще и птицы не умели говорить. И каждые 10 лет в день зеленой Луны любуюсь на зеленый праздник. Я никогда его не пропускаю и собираю его капельки, вместе со своими сестрицами. Каждый раз, мы боимся, что свет иссякнет, и спешим за восставшими набрать его в мировые ванны, которые размером с бактерию, и как можно больше. Нелегкий труд.

Так было всегда.

Но однажды, случилось нечто странное.

***

В это время года обычно Венецию топило не слишком сильно. Поэтому мы и сняли старое палаццо с плесенью на стенах, чтобы переписать старинные фрески. В октябре они особенно говорливы и могут рассказать больше, чем обычно.

 Но на 10 год месяца инея Сирокко разыгрался. Мы сидели на пяточке причала, не успев добраться до цели, мокрые до трусов, захлестываемые горячей волной, когда к нам подошла она. Раскосая лань. И на чисто тиркснас (ком) наречье произнесла:

- А как пройти к Бродскому?

Мы встрепенулись. Имя, которое мы услышали, уж как триста один год тому, развеял морской бриз чумного города и прожевали челюсти золотого льва.

- Вам на третью волну от крылатой колонны, - даже не помню, кто из нас ответил, - но ступайте осторожно, она слегка расшатана.

- Благодарю, -   пропела раскосая Лань и заскользила по черным гондолам.

Я помню, что сознание пришло ко мне только на кладбище. Мы прошли через портал Святого Михаила, разящего Змея. Как жаль мне венецианских змеев! Любой герой так и норовит проткнуть рубиновое горло бедного ящера.

Сирокко пригибал столетние кипарисы, словно гибкие позвоночники. Казалось, еще чуть- чуть и они хрустнут, сломаются.

Но нет. Гнулись и терпели. Словно заправские йоги.

Трепыхались на ветру и замызганно – розовые бантики пуантов у Дягилева. Княжна Трубецкая опять начала старый и заезженный разговор о том, как тяжело на чужбине. Смешная какая! Все время хочется ей нагрубить.

От ее причитаний мне особенно остро захотелось в тихую гавань протестантского кладбища в Риме, в объятия плачущего Ангела, прямо под цветущие гранаты. Там Китс на залитой солнцем лужайке вдохновенно читает стихи…ах, нет! В прошлый раз получился особенно хорошим: когда мы взяли у него немного зеленого света, трехлетний мальчик в системе Уднамтак продекламировал двухтысятилетний санскритский стих наизусть.

Да, только эти многоэтажные катакомбы меня пугают. Там живут в панельных клетках, поглощая водку и сало, не уважая зеленый свет. Не люблю ни водку, ни сало…

И сегодня мы ждали его…

Чтобы забрать каплю зеленого света и отнести…мы даже не успели додумать эту мысль, когда чей-то запах, похожий на запах свежескошенной травы, прошелестел над некрополем.

- Скажите, милый, получу ли я Нобелевскую премию? -  Лань вдруг предстала у изголовья каменной плиты и вопросила, открыв томик его стихов.

- Нет, - сухо ответил поэт.

- А стану ли известным поэтом?

- Да, -  так же невзрачно повествовал советский изгнанник.

Зачем она спрашивает старого еврея? Ведь есть же мы! А старые евреи всегда шутят, это всем известно!

- Послушайте, но в чем дело? - Мы в очереди были первыми! Это были наши вопросы!

- Понимаете, - потупив раскосые глаза, проронила лань, мой муж, очень известный музыкант, ему рукоплещут лучшие залы трех Вселенных, но он…как бы это сказать…

- Сухофрукт?

- Да. Да…он совсем не пьет зеленого света. Он ему не ведом! 

- А вы, как мы видим, захлебнулись им еще в раннем детстве?

- Да, да! Мне досталось много. И я очень страдаю! Я искала хотя бы половину метра наночастицы этого дара по всему миру, чтобы мой муж узрел истинный код ономафонии!

И потому, я поклялась на Набережной Неисцелимых, то путь меня столкнут в лазуритовую воду Грандиозного Канала, если я не открою величайшее представление этого мира, которому аплодирует сам великий ТССсс!!! И если не принесу ему это на раскрытой ладони, пусть тринадцатая колонна висельников расплющит меня!

- А! Тогда понятно, - ответствовали мы, и любезно пропустили лань вперед.

Она долго шепталась с диссидентом в сторонке. После чего глаза лани приобрели адамантовый цвет.

***

В этот день мы так и не смогли поговорить с любителем причастий. С кладбища нас выгнал Цербер, запретивший пить вино и есть мясо. Мы положили пару конфет в шкатулку давней шаловливой подруги – десятилетней Луки, которая снова пожаловалась, что среди надменных старперов в опавших фраках, ей не с кем играть. Мы пообещали, что ее мучения скуки скоро закончатся. Ведь Сирокко, спустя еще десять лет, не будет столь ласков, и тогда она отправится в чудесное бесконечное плавание вокруг вселенной Надагам, где ее будет жать телевизор и тарелка пельменей на клетчатой скатерти.

- И все? – спросили мы? Вот так? И ВСЕ? Мы тащились в такую даль ради чего? Чтобы нас просто намочило волной, гонимой ветреным Сирокко?

- Нет. Не все! – снова запах травы.

Опять она!

- Мы будем плавать на площади Сан – Марко и распугивать адриатических акул.

- Но Сан – Марко не бассейн!

- Теперь он именно то, что мы захотим!

И она понеслась вперед, перепрыгивая через интервалы ямбов.

***

 - А может, мы не тем отдали нашу порцию? – не унимались мы, - как нам теперь раздавать его по волшебному миллиметру на рот? Может этот известный музыкант просто пшик и не напишет ничего стоящего за всю свою жизнь?

- Такого просто не может быть! А помните, помните, мы напоили зеленым светом Чайковского прямо здесь в этой гостинице? Смотрите- ка теперь и стены исписаны его нотами!

- О. Да! И он бросился играть на этом старом фано. Забавно, что теперь инструмент обули в резиновые сапоги! Резиновые сапоги на ножках рояля! Петруша бы на этом хайпанул, как сейчас говорят.

- Тебе виднее, - буркнули мы, ты же отвечаешь за будущее, вот и скажи, как будет.

- Каждому по капле!

- Если останется…

***

А я вот так тебе расскажу: в Серениссима мы прибыли не зря. Наша жертва зеленого света не пропала. Лань действительно принесла его каплю своему известному мужу. Он забыл о славе, о хрустальных концертных залах, о гонорарах, о своём тонированном Porsche. Он ушел в Антарктиду, где играл на клавишах айсбергов, примерзших к краю Вселенной и распределял нити Авроры Бореалис на нотном стане.

Предвидела ли это моя сестрица Скульд? Конечно, потому и промолчала, пока мы Верданди и я – Урд -  возмущались у могилы нобелевского лауреата.

И вот теперь, помня о прошлом, я передаю тебе этот рассказ с посланием: это был не Сирокко. В то время, ветер сидел замкнутый в жилище бедуина и пил земляной чай. Чай его усыпил, и, к тому же, Чайковский по ту сторону швейной иголки, написал новую Ораторию Резиновым Сапогам и хайпанул, собрав миллион лайков в Инстаграмм. А потому ветер просто засНУШался и не смог исполнить то, за чем был послан.

Светлейшую захлестнули не воды Адриатики, а зеленый свет. И так, оказывается, было всегда.

Так было всегда.

И я скажу тебе еще одно и, возможно, самое важное: зеленого света хватит на всех, даже если твоя Луна кажется тебе виниловой пластинкой в небе. Даже если тебе этим утром не достанется булочек с корицей, а в далёком Нагадаме пьяный Вася зарежет сожительницу. Это ерунда, потому что зеленый свет падает, не прекращаясь и не останавливаясь ни на наносекунду. И никто никогда не умирает. А потому просто расслабься.

Расслабься.

 

02.02.2020

Автор: 
Мананкова Алёна
Дата публикации: 
Суббота, апреля 18, 2020