Русалки

Это случилось прошлым летом, когда я работала в доме у дочери Оболенских, и теперь я чувствую, что просто обязана рассказать вам эту историю. Предупредить.
Оборачиваясь назад, я думаю, что должна была понять все еще два года назад, в тот жаркий летний день, когда Аня — моя нанимательница — решила сходить на Тёмное озеро. Тогда я собрала корзину для пикника, тщательно упаковала бутерброды в пергаментную бумагу, и мы пошли.
— А это Оксана, моя самая любимая подруга! — беззаботно прощебетала Аня.
Она выпорхнула из дома в струящемся платье, беззаботная, как птичка, и сверкающая, как перламутровая шкатулка.
Вообще, когда я только пришла к ним работать, я была очарована Аней — тоненькой красивой девушкой с отменным вкусом и очень богатыми родителями. Она сразу показалась мне той, кем каждая девочка мечтает быть в пять лет — принцессой из сказки.
Мне нравилось работать у Оболенских. Платили хорошо, и, когда Аня выйдет замуж, — как мне сказали — я перееду к ним.
Поэтому, когда я на этой прогулке в первый раз увидела Оксану, на фоне Ани она показалась мне коренастой и нескладной. Характерный подбородок, копна черных волос, небрежно сцепленных резинкой, смугловатая кожа и резкий орлиный нос…
Мы шли к озеру. Я тащила корзинку, плед и зонтик, а девушки шли впереди и болтали. Аня то и дело прижималась к Оксане, брала её за руку, обнимала за плечи. Тогда я ещё подумала, что и подруга из Ани тоже волшебная.
Когда мы пришли на лужайку, я приготовила всё для пикника. Дул тёплый ветерок, мерно покачивалась водная гладь, отражая пушистые облака в небе. Вокруг шелестели дубы. Пахло сеном и слегка навозом.
— У Пушкина есть история, в которой любовница утопилась после того, как её бросили, — вдруг сказала Оксана, — И стала Русалкой…
Я вскинула на неё глаза. День был напоен умиротворением. К тому же, у Ани на носу была свадьба.
— Да, и ещё она была беременна, — помрачнев, ответила Аня.
И уставилась на воду.
— Может быть, хотите холодный сок? — встряла я.
Оксана кинула на меня насмешливый взгляд. Как будто я была щенком, который ей мешает. Именно тогда я увидела в её глазах нечто, что до сих пор не могу забыть. Какую-то несокрушимую силу и напор.
— Я так хочу ребёночка! — вдруг воскликнула Аня.
Её глаза пылали.
— Хочу сразу. Прямо после свадьбы.
Она положила голову на колени, обтянутые тонким шифоном и улыбнулась счастливой, полной покоя улыбкой, как с картины какого-то русского художника.
— У тебя будет куча детишек, и ты будешь самой-самой счастливой на свете! — произнесла Оксана в ответ.
Тема сменилась, и я посчитала своим долгом отойти в сторону, чтобы не мешать девушкам.
Мы вернулись в загородный дом Оболенских, я направилась на кухню и заметила, как Татьяна Николаевна отвела Аню в сторону и шепнула:
— Ты только не переживай раньше времени, дорогая, но Максима видели с какой-то девицей…
Я замедлила шаги и очень удивилась, когда услышала беззаботный голос моей хозяйки.
— Мало ли что люди болтают! — сказала Аня и громко добавила, — А мы с Оксаной говорили о детях! Она мне нагадала, что через год ты станешь бабушкой.
У дверей кухни я обернулась. Аня повисла у мамы на шее. Слова про любовницу Максима Анатольевича как будто прозвучали в другой вселенной, где Ани не существовало. Тогда я подумала ещё, что это прекрасно, когда люди так уверены друг в друге.
Я видела их свадьбу только издалека. На торжество Оболенскими специально были наняты профессиональные официанты. Гремела посуда, музыка и салюты. Весь дом стоял на ушах.
Спасаясь от этой суматохи, я забилась с книгой в самый дальний угол сада, как вдруг услышала осторожные шаги и женское хихиканье. Я сразу догадалась, что это Оксана.
Не желая с ней пересекаться, я соскользнула со скамейки, успев только краем глаза заметить, что с ней мужчина.
Оксана тоже заметила меня. Она тут же побледнела и толкнула мужчину за огромный пушистый можжевельник.
Я поспешно ушла.
… Сразу после свадьбы на меня обрушились хлопоты. Мне пришлось упаковать весь необъятный гардероб Ани и отправить его в новый, только что обставленный роскошный дом, который Оболенские подарили молодожёнам.
Жизнь вошла в нормальную колею примерно через месяц, когда Аня вернулась из свадебного путешествия, с лёгким загаром на коже и выгоревшими волосами. К этому моменту дом был уже полностью подготовлен, холодильник забит полезными продуктами, декоративные атласные подушки разложены по бесчисленным диванам и креслам, шторы из Англии были развешены и лежали красивыми складками вдоль окон.
Каждая вазочка, каждая придирчиво подобранная Татьяной Николаевной картина заняли свое место.
Прямо на следующий день после возвращения, я зашла заправить постель в полной уверенности, что Аня уже завтракает, но вместо этого застала её в ванной. Не сказав мне ни слова, Аня вышла из комнаты с мрачным видом, но уже к обеду снова беззаботно порхала вслед за мамой по дому, умиляясь каждой дорогой безделушке.
Прошло несколько месяцев. Я начала замечать что-то странное не сразу. При посторонних Максим и Аня выглядели очень счастливыми, но когда я заходила убраться, то часто видела Аню у окна. Она вздрагивала, когда я входила и тут же натягивала на лицо улыбку.
— У него по вечерам мигрени… — сказала Аня матери.
Я наливала чай, но женщины не обращали на меня внимания.
— Вам надо куда-нибудь съездить, дорогая… Это поможет.
С этого момента я начала внимательнее присматриваться к тому, что творилось между Аней и Максимом. Вскоре я заметила в кабинете смятый плед и подушку, явно предназначавшуюся не для этой комнаты.
Стакан виски. Напряжение, появившееся во всех движениях Ани. Её слишком долгие сборы к завтраку. Румяна, неестественно лежавшие на щеках с самого утра. Слишком тщательно уложенные волосы.
Немое отчаяние, которое я однажды прочла у неё в глазах.
А потом поездки к докторам.
Когда Аня и Максим уехали в Португалию, я осталась в доме и продолжала тщательно стирать пыль с туалетного столика хозяйки. Мне на глаза попались серьги, которые Оксана подарила Ане на именины, и я вспомнила, что она очень давно сюда не заходила.
Аня вернулась заметно похудевшей. Они пробыли в Португалии три недели, но я не заметила ни лёгкого загара, ни свежести. Только потухшие глаза, долгое молчание за столом и взгляд Максима, беспросветно упирающийся в газету.
Однажды я видела, как Аня пыталась взять его за руку, но он поспешно опустил кисть на колено, даже не посмотрев на жену.
Аня расцвела только один раз, когда Оксана появилась на пороге, очень неожиданно, как будто и не собиралась.
— Мне бы только ещё ребёночка! — весело щебетала Аня, описывая, как я понимаю теперь, выдуманные картинки прекрасного отдыха и счастливой семейной жизни.
Оксана же меня поразила. Она слушала Аню с видом превосходства, развалившись в кресле, как будто бы она была здесь хозяйкой. На ней было шёлковое фиолетовое платье в цветок, тонкая серебристая нить на шее и алая помада на губах.
Куда-то делась грубость её лица, оно показалось мне красивым. Рядом с ней Аня выглядела как больная напуганная птица, которая распушает перья перед хищником, чтобы хоть как-то себя защитить.
— Ты тоже непременно кого-нибудь скоро встретишь! — взвизгнула Аня с вымученной улыбкой.
В последнее время она стала совсем мало есть, и мне показалось, даже этот недолгий разговор с Оксаной её успел утомить.
— Ты просто чудо, — Оксана ласково похлопала её по руке.
Она прошла к выходу под пристальным взглядом Татьяны Николаевны.
— Интересно, откуда у неё деньги на такие наряды? — задумчиво произнесла та, когда Оксана скрылась за дверью.
Аня вскочила.
Она закричала, что Максим пропадает на работе целыми днями, приезжает под утро или спит в кабинете, а её, маму, волнуют наряды Оксаны!
— А мне бы хотя бы ребёночка! — воскликнула она, и, не выдержав, бросилась прочь из комнаты.
Я окаменела и не смела пошевелиться. В доме ещё долго слышался беспомощный голос Татьяны Николаевны, умолявший Аню открыть дверь.
… Так прошли месяцы. Октябрь за окном сменился маем. Стало душно, а днём громыхали всполохи на горизонте. Татьяна Николаевна теперь заходила каждый день и оставалась до глубокого вечера.
— Ты как-то говорила мне, еще до свадьбы, что Максима видели с какой-то девушкой… — сказала как-то раз Аня матери.
— Родная моя, не бери в голову! Мало ли что люди говорят! — та схватила дочь за руку, и сильно сжала.
Я поспешно вышла из гостиной, унося поднос с чаем и печеньем, к которым Аня даже не притронулась.
Когда Оболенская ушла, мне стало не по себе. За дубами молнии врезались в гладь озера. Встревожившись за Аню, я подошла к её комнате.
Постучала, мне никто не ответил. Тогда я вошла и увидела настежь распахнутое окно. Створка отчаянно билась на ветру, терзая лёгкую тюлевую штору, комната была пуста. На резной кровати, словно могильные камни, безмолвствовали подушки. Молчал камин, молчали немые картины в золотых рамах — всё в этой комнате.
Молчало, потому что пусто было и в сердце её хозяйки, и в её утробе…
После похорон Оксана нагнала меня.
— Юля, вы, кажется, копите деньги на учёбу? — сказала она деловым тоном, — У меня нет времени искать новую горничную, а вы так прекрасно справлялись…
Я закусила губу. Аню так и не нашли, поэтому все, что осталось от неё родным, это был тёмный пустой гроб.
— Я выплачу вам двойное жалование, когда вы будете уходить. Прошу вас… — нетерпеливо добавила Оксана.
…Я согласилась.
И уже через неделю я развешивала платья Оксаны в шкафах, где ещё сохранялся запах Аниных цветочных духов.
— Жалко Анечку, конечно, — прощебетала Оксана, как я сразу поняла, она говорит просто так, для вида.
Оля, дочь Оксаны, заползла на колени Максима, и он кормил её из ложки. Оксана глядела на них умилённым взглядом, но потом помрачнела.
— Дом, наверное, лучше все же продать… — сказала она. — Мне тут как-то неспокойно.
На её пальце сверкало новенькое обручальное кольцо.
— Юля, оставьте чай! Я дальше сама.
Я поспешно вышла, но встала в гостиной, за шторой, чтобы в любую минуту унести ненужное со стола. Оля сползла с коленей отца и побежала в сад. Максим притянул Оксану к себе. Я никогда не видела, чтобы он так смотрел на Аню, и от этого у меня защемило сердце.
Когда чай успел остыть, а Оля так и не вернулась, Оксана начала тревожно высматривать дочь среди яблонь. Как только фигурка ребёнка появилась возле деревьев, она подбежала и взяла девочку на руки.
Я поспешно распахнула перед ними дверь.
— Да ты вся замёрзла! — зашептала Оксана, растирая плечики дочери.
Тут Оля разжала кулачки, и мы с Оксаной замерли: ладони ребёнка были наполнены ракушками.
— Откуда ракушечки, дочка? — дрогнувшим голосом спросила Оксана.
— Мне их девушка подарила… Похожая на принцессу. У озера.
Оксана резко развернула дочь к себе.
— Не ходи к озеру, не смей! Слышишь?!
Но через секунду Оксана повернулась ко мне.
— Что-то я совсем с ума схожу… — прошептала она, — Все из-за этого дома. Вам по ночам ничего не мерещится?
Я покачала головой. Оксана отмахнулась от тревожных мыслей. Она попросила сделать Оле травяной чай с мёдом, и вернулась к Максиму.
Ночью я долго не могла заснуть. Я прислушивалась ко всем звукам, которыми дышал дом. Начался дождь, и его тяжёлые капли застучали в стёкла. Где-то скрипнула дверь, раздался шорох. Что-то пробежало по крыше. Может быть, кошка? Но в доме не было кошек…
Я перевернулась на бок и уставилась в окно, на бьющиеся, как в агонии, кроны деревьев.
Под утро я все же забылась прерывистым сном, а проснулась от оглушительного крика Оксаны.
Накинув толстовку, я выскочила в коридор.
Оксана металась перед комнатой Оли. Она истошно звала Максима. Няня ребёнка неподвижно стояла в дверях.
Я протиснулась мимо неё и застыла у кроватки.
На тонких льняных простынях, под пуховым одеяльцем, лежала огромная рыба, а вокруг были разбросаны сотни ракушек. Рыба смотрела на нам мёртвыми глазами, рот её был открыт, будто она что-то говорила перед тем, как умереть.
— А покойница-то, все-таки получила себе ребёночка… — прошептала няня и перекрестилась.
Я вернулась к себе, собрала чемодан и навсегда покинула дом, где когда-то раздавалось так много женского смеха. Я знаю только, что в тот же день Оксана утопилась в Тёмном озере, у дубравы, которая многое видела, но молчит так же, как молчат рыбы. А, может, говорит, но мы не слышим?
Я уверена: Оксана отправилась за дочерью. Возможно, она нашла Олю на дне озера, а быть может, Аня надёжно спрятала своё самое дорогое в мире сокровище.
Так что знайте — русалки действительно существуют. Это несчастные женщины, с которыми я от всей души желаю вам никогда не встречаться! Ведь попасть к ним можно только одним способом…
Берегите себя. Искренне ваша, Юля П.

Написано по стихотворению Александра Пушкина.

Автор: 
Коваленко Милена
Дата публикации: 
Четверг, декабря 19, 2019