Компас

 

18+

— Неужели мы Борьку съедим?
— Ну как вот так съедим… Мы будем его растить, любить, выгуливать, у него свои детки появятся. А потом мясом и себя, и соседей обеспечим. Такой уж у нас порядок.
Днём будет жарко — ни вздохнуть, ни выдохнуть. А сейчас хорошо — вода в умывальнике замёрзла, а воздух колюче-мятный на вкус. Дедка сидит на табуреточке и доит Февральку. Ту-ту! — бьются молочные струи о железное ведро. Борька ещё толком не проснулся, но уже тычется чёрной атласной мордой в материно вымя.
Мир прозрачно-синий, тихий и очень понятный. Ту-ту! — наполняется ведро.
Февралька мычит и крутит большой широкой мордой. Дедка гладит её, а потом закашливается и идёт в дом с ведром. Он решает не говорить, что её тоже когда-нибудь съедят. Но намного позже бычка — таков уж порядок. «Я, кстати, тоже родилась в феврале», — помогаю я натянуть марлю на кувшин и процедить молоко.
Как всё-таки хорошо летом! Мята и кислая ранетка дурманят, летний домик трещит от жара, а пёс Малыш залез в подпол и высовывает оттуда только блестящий нос. Отодвинешь украдкой тяжёлую деревянную крышку на колодце и ухаешь в ледяное дно. И если прищуриться, то оттуда помашет лапой Большая Медведица и умчится по Млечному пути.
Когда голову совсем напечёт, залезешь в глубокий алюминиевый таз с водой — дедка поставит его прямо посреди укропа: лежи, отмокай, глубоко не ныряй. А когда дедка со своим сыном — дядь Гришей — уходят на сенокос, то приходится прятаться в глубине деревянного дома где-нибудь у книжного шкафа. Заснёшь ненароком — а на тебе уже мнётся Разбойник. Дедка рассказывает, что сосед случайно всех котят передавил у своей Муськи, так последнего — чёрного и бесхвостого — она сама дедке в зубах и притащила.
Дядя Гриша говорит, что дедке всё сложнее ходить на сенокос. Вот он останавливается, чтобы отдышаться, вот за сердце прихватится, а то и присядет и дрожащими пальцами начнёт махорку в оторванный от газеты лоскуток скручивать. Говорит это дядь Гриша, конечно, не мне, но его слова оседают где-то между пеплом меж половиц, старым номером «Крестьянки» и мной, вновь заснувшей прямо на полу.
Тем летом у дедки в доме собралось много народу: мы с мамой, бесчисленные тётки, чьи-то золовки и бывшие невестки. Ночью кроватей не хватает: приходится сдвигать матрасы друг к дружке и спать почти в обнимку. Зато не жалко вставать рано-рано: незаметно перескочить через спящих и юркнуть к дедке в сарай помогать доить Февральку. Дядя Гриша тоже обычно что-то где-то чинит: надо подлатать и летний, и основной дом. Из мужчин-то больше сейчас никого и нет. Дядя Гриша, кстати, приехал один: после того, как уволился с рудника, с женой развёлся. («К другому ушла», — многозначительно бросает кто-то из тёток).
Днём все разбредаются и в доме становится тихо: кто копошится в огороде, кто идёт в деревню по делам. Ближе к вечеру пекут пироги из домашнего творога, застилают свежую скатерть: где там гитара? видишь, темнеет? Наливают свежего молочка Разбойнику и садятся за стол.
И до чего чудесно дедка в такие вечера читает стихи! Так и не поймёшь: свои это или чьи-то чужие. Расстёгивает рубаху, кружит мозолистыми пальцами по воздуху, прищуривается и по очереди обращается к каждому за столом. И так посмотрит, что невольно отодвинешь тёплый чай с молоком или так и застынешь с ложкой варенья. А иногда сорвётся у него стих на песню – и все запевают вместе с дедкой. И среди сбивчивых шершавых голосов в конце концов выделяется баритон дядь Гриши – и всегда замолкает чуть раньше остальных.
А в какие-нибудь свободные дни в лес ходить – одно удовольствие. И просто так, не за грибами, не за ягодами. Скинешь босоножки и топ-топ-топ по хвойным веткам. Поначалу ещё боишься, что наступишь на кусок стекла или гвоздь, но чем плотнее прижимаются друг к другу лиственницы, тем увереннее шаг. Доходишь с дедкой до заброшенной лесопилки — и так и лазаешь по застывшим станкам босиком. «Приноровилась», — смеётся дедка и хлопает себя по карману на груди.
Бу! — слышится вдалеке выстрел и перепуганные птицы наполняют кусочек неба, который еле видно из-за деревьев. И летят они кто куда — как только не врезаются друг в друга? Дедка ловит мой перепуганный взгляд.
— Ты знаешь, что место тут такое, волшебное? — подходит он к поваленной и отсыревшей сосне.
— Не все это могут заметить. Но птички когда осенью летят на юг, так в наших-то краях могут и заблудиться, сбиться и никуда в итоге не долететь, — шепчет он как заговорщик, оглядывает с прищуром лесопилку и тихонько подзывает к себе. Достаёт из кармана маленький компас с прохудившимися ремешками — прямо как у часов. Стрелка суетливо вертится и не хочет успокаиваться.
— То-то же, — довольно кивает дедка.
— Да, — непонимающе соглашаюсь я.
У дома нас встречает сосед: сидит в грязном тулупчике на скамеечке, как будто уже наступила осень. Говорит, что наловил в речушке карасей. «Куда мне столько, возьми, Гош, у тебя же сейчас полный дом», — протягивает он жестяное ведро с ещё живой рыбёхой. «Ладно-ладно, молоком верну», — усмехается дедка и забирает гостинец. Сосед одобрительно машет сухой рукой и гладит Муську, которая вылезла откуда-то из-за его спины. Кошка мурчит и трётся вновь округлившимся животом о стариковский бок.
— Ну он же живой, ну дедка! — нависаю я над ведром.
Все караси спокойно лежат в ведре, а один — с самой крупной серебряной чешуей — всё не успокоится — бьётся о стенки ведра, разбрызгивает мутную воду.
— Да сейчас уже зажарим, чего ты, — копошится дедка в сенях.
— Ну как же его есть, живой же!
— А Борьку как?
А карась всё бум-бум-бум по ведру. Разбойник шипит и прячется в дровах, Малыш скулит, а Борька грустно тянет «му-у»!
— Да что вы тут устроили, — неожиданно появляется дядя Гриша. Ловко хватает карася и стучит им о деревянную скамейку. Тот и застывает.
На ужин дядь Гриша не идёт. И долго сидит на скамейке, о которую оглушил карася: курит, треплет за ухо Малыша и смотрит туда, где за деревней начинается загадочный хвойный лес.
Скоро по утрам становится совсем холодно. Дедка тоже достаёт свой тулупчик и теперь доит Февральку в нём. По утрам, когда мы болтаем, из наших ртов идёт пар. А вскоре выпадает снег. Дом просыпается — а вокруг всё белое. Только ветки молодой яблони жалобно скулят под неожиданным весом, да мягкие бархатцы полностью скрываются под пеленой. И выбежать бы на улицу, да плюхнуться в сугроб — да только где сейчас достать валенки на маленькую ножку? Пока женщины готовят завтрак и заваривают чай — насыщеннее и слаще, чем обычно — дедка с дядь Гришей расчищают дорожки, проверяют зверей и долго рассматривают помидоры в теплице.
К обеду всё и растаяло. Может, приснилось?
После того раза воздух стал пахнуть по-другому: сырой землёй, горькой редькой и отварной картошкой. Приходится ждать, когда вода в умывальнике нагреется от солнца, а у книжного шкафа уже веет сыростью. Дедка всё больше кашляет, а баню теперь топит только дядя Гриша.
Пора возвращаться домой.
— Я сочиню тебе стишок про домовёнка, хочешь? И отправлю письмом, — хитро прищуривается дедка, пока я за столом — после бани, вся в чистом, а сверху в пуховом — ем творожник и запиваю чаем с шиповником.
— А что за домовёнок?
— Эх ты, всё лето здесь прогуляла, а домового не приметила! — смеется дедка, но тут же смягчается: «В следующий раз приедешь, познакомлю».
Так мы начинаем перезваниваться. Что случилось в школе? Что сказали по радио? Муська окатилась шестернёй? Вместо снега только дождь — ну совсем не новогоднее настроение? Вода в реке промёрзла до дна и все караси в ней так и застыли? А совсем ведь забыла тогда спросить про птиц!..
И вот утром раздаётся звонок. Весна только наступила, ещё темно — но взрослые быстро подскакивают. Такие звонки ни с чем не перепутать. А как же письмо, которое только вчера отправила? Там самый первый стих — про котёнка и домовёнка и как они гуляют в лесу. И котёнок — это, конечно, не Разбойник, а я, а домовёнок — ну дедка же. И что теперь, и как теперь? И больше никогда не приеду в…
— Гриша повесился.
…На следующий год мы опять идём с дедкой на лесопилку. Ухаем в высоту и смотрим, сколько птиц взлетит с веток. Он достаёт компас. «Да», — накрываю я дребезжащую стрелку своей ладонью и смотрю туда, где должна начинаться деревня.

Иллюстрация Романа Секацкого.

Автор: 
Кубряк Анжелика
Дата публикации: 
Пятница, декабря 13, 2019