О природе света

Косой солнечный луч надвое разрезал узкую тропку и, преломившись, забрался на скамью возле домика бабки Марьи. Той самой, у которой в огороде имелась грядка с поганками. Ещё мальчишки видели, как бабка Марья затемно собирает в лесу дикую мяту. А ещё она возвращает пропавших людей. Взамен же, по всеобщему убеждению, берёт душу того, чью просьбу исполнила. Что происходит потом с этим человеком и с его душой, толком никто не знал. Да и то, в деревне таких случаев, вроде, не было, а так – мало ли, чего там болтают сельские бабы.
Жанна сидела молча, сосредоточенно глядя вдаль. Батя шутил и запускал старыми командирскими часами солнечных зайчиков. Они прыгали по гладкой коре яблони, суетились возле колодца. Завтра у отца самолёт в Гудермес. В «горячую точку». Жанна дотронулась до спинки скамьи. Та тоже была горячей после дневного зноя.
— Пап…
— Ау?
Она отвела глаза.
— Ты это… Только приезжай потом. Ладно?
Отец улыбнулся в бороду. Поправил дочке чёлку. Солнечный луч побледнел и уполз дотлевать куда-то в траву.
— Ну конечно! Чего ты, заяц?
Время плыло по летнему небу тяжёлыми облаками. Жанна старалась на них не смотреть. Чтобы не вспоминать, как маленькой бегала с отцом наперегонки от весенних гроз. И как однажды, хорошо промокнув, свалилась с температурой. И батя сам варил ей малиновое варенье, смешно и неумело снимая с него пенки огромной ложкой. Тревога отравляла эти картинки. Делала их какими-то пыльными, ненастоящими. И Жанна решила, что спрячет их пока куда-нибудь сама от себя. А потом достанет. Когда батя вернётся. Когда в горящих с изнанки закатных облаках ей перестанут мерещиться взрывы снарядов.
В аэропорту свет казался неживым. Желтовато-белый, он сочился с низкого облупившегося потолка. Жанна ждала, опершись о притолоку. Толпа встречающих поредела и вскоре растаяла. Самым последним от терминала шёл человек: незнакомый, невысокий, с огромной отцовской сумкой через плечо. Он был действительно, непоправимо последним. Ей вдруг захотелось отмотать время назад и посмотреть ещё раз на всех, прошедших раньше. Нет. Нет! Не может этого быть. Он же звонил! Он даже позвонил ей откуда-то прямо оттуда и сказал: «Еду, доча. Встречай!» Господи. Пожалуйста.
Незнакомый человек подошёл к ней вплотную, и какое-то время странно глядел прямо перед собой. Жанна попыталась взять себя в руки и даже подумала, что есть в нём, пожалуй, что-то от бати. Так мог бы выглядеть его старший троюродный брат. Лицо у человека было очень усталым и слегка серым. Наверно, от здешнего света… Она ждала, что он скажет сейчас что-нибудь про «груз двести». Или про то, что батя вылетает следующим рейсом. Вместо этого он бросил сумку на пол и стиснул её в объятьях.
— Ну чего ты, заяц? Не рада мне совсем?
Жанна ткнулась ему в плечо и расплакалась.
Иногда так бывает: когда очень ждёшь какого-то дня, он как будто ярче всех остальных. Прошедшее и будущее скрадываются в тени. И, если зазеваться, не заметишь, как сумрак может краешком задеть сам этот долгожданный день. Заставить его потемнеть, а то и вовсе погаснуть.
К дому бабки Марьи вела темнота. Она была здесь повсюду. Только на заросших ступеньках – маленькие пятна лунного света, будто чьи-то серебристые следы. Жанна взялась за дверную ручку. Та оказалась неожиданно тёплой, как если бы солнце только что село. Или кто-то долго согревал её рукой, прежде чем войти. Но от этого тепла внутри у неё похолодело. В детстве она очень боялась темноты. Потом прошло. Марья вернёт отца. Её отца, живого и настоящего. А взамен потребует душу. Холод медленно перетекал из груди в голову. Интересно – прибежала нежданная мысль – как я буду выглядеть без души? Может, волосы станут темнее? Что-то чуть-чуть изменится в лице? Или сильно изменится? И я вдруг окажусь собственной троюродной сестрой. И не душу ли батя оставил там, на этой своей войне? Не потому ли… Темнота становилась вязкой. Жанна попыталась шагнуть, но ноги не шли. Она глубоко вдохнула. Поперхнулась. Отпустила вдруг странно похолодевшую дверную ручку. И отступила назад.
Утро было каким-то серым, ни туда, ни сюда. Ещё бы: октябрь уже почти. Незнакомый человек заваривал на кухне чай. Жанна встала, босиком прошлёпала к умывальнику, потом долго тёрла лицо полотенцем. Идти к нему не хотелось. Ночной визит к ведьминому дому виделся сейчас давнишним сном. Что, если и ведьмы вовсе нет никакой? А есть просто старая одинокая женщина. И остальное – игра теней и света на краешках будних дней. А отец? Это он скрипит сейчас в кухне старыми половицами? Это он потерял себя где-то там, далеко-далеко, и никогда больше ни к себе, ни к ней не вернётся?
Завтракали молча. Человек так знакомо хрустел любимой батиной ржаной горбушкой. И так знакомо лежали рядом командирские часы. «Они, ведь, старше меня» - подумала Жанна. «Может, просто нужно время?»
Человек долго смотрел на неё, сначала грустно, потом – с хитрым прищуром. Задумавшись, она едва заметила, как он отложил бутерброд, и, подмигнув дочке, взял со стола часы. Неловко, будто забыв, как это надо делать, дернул рукой. Потом ещё раз. От стены отскочил слабенький, еле заметный блик. Да, не очень подходящая погодка сегодня. Но ничего, обязательно будет ещё у нас с тобой нормальное яркое солнце.

Автор: 
Егорова Кира
Дата публикации: 
Понедельник, октября 28, 2019