День славы
Мариша была много кем в такие дни. Как-то раз из неё чуть не вышел сценарист. Она была на пороге, на пределе. Истории и сюжеты толпились в голове, и было ясно, что Голливуду без неё никуда. Но… молодой доктор выписал рецепт, в аптеке она обменяла бумажку на бело-синюю коробочку, и пилюльки спугнули сценариста, он забился в самые недра и уж больше не показывался.
В другой раз Мариша трансформировала тело через мысли, прогоняла незаметно наросшие килограммы. Пока они ещё не наросли, фигура была хоть куда. Округлая, но гибкая, и Димка из соседнего подъезда тонко улыбался и провожал наглым взглядом. Не успели килограммы сказать прощальное «адью», как всё повторилось: доктор, рецепт, коробочка.
Теперь Мариша стала модельером, почти законодателем мод, в двух шагах от олимпа. Ей уже видны были блики вспышек на подиуме и слышался восхищённый шорох, шёпот зрителей. Шепотки эти прогнали сон, заставили лежать в темноте и предвкушать, проживать будущую славу.
Наутро Мариша решила начать с себя. Она гордо продефилировала мимо Димки с его наглым взглядом. Тот изумлённо застыл: шикарное боа трепетало розовыми перьями на мозглом осеннем ветру, покачивалось в такт шагам содержимое декольте, боевая раскраска сделала бы честь вождю любого индейского племени. Мариша шла увольняться.
Директор магазина новости о грядущем Маришином успехе принял стоически. Его, казалось, совсем не впечатлило, что прямо здесь, за его кассой все эти годы сидела та, кто станет законодательницей мод, заткнёт за пояс Версаче и Гуччи. Мариша была великодушна и пообещала упомянуть в самом хорошем свете о директоре и магазине, когда какой-нибудь известный писатель или журналист возьмётся за её биографию.
А дома закипела работа! Мариша кроила, кромсала, давала вторую жизнь старым платьям, её коллекция полнилась, и каждая модель была великолепной! В ход пошли шторы и полотенца, и даже старая вязаная салфетка пригодилась. Только к ночи опомнилась, поужинала наскоро, бутербродом, расхаживая среди обрезков и лоскутков как полководец перед решающим сражением.
Оно состоялось утром. Из тяжёлой дрёмы, из путаных и нервных снов Маришу вырвал дверной звонок. За порогом оказалась её сестра. И доктор, тот, который с хорошим лицом.
— Что, Мариша, каникулы выдались короткими? — ранние гости изумлённо разглядывали комнату. Со спинки стула свисал обрезок кружевной салфетки./
И было понятно, что им непонятно: Мариша метнулась было, кинулась, бросилась торопливо, сбивчиво объяснять, но всё повторилось снова. Рецепт, аптека, коробочка.
И только усталый директор в магазине встретил понимающе: «Ну, почудила, и будет, не огорчайся». А Мариша и не огорчалась: ей выпал целый день её личной, пьянящей, искристой как шампанское славы. А это, знаете ли, не каждому даётся.
Иллюстрация — «Дама с веером», Г. Климт. Источник здесь.
