Александр Покровский: "Хороший у калининградцев город. Он очень живой."

изображение

Известный писатель Александр Покровский (г. Санкт–Петербург), автор книг «Расстрелять», «Расстрелять-2», «72 метра», «Бегемот» и др., бывший нашим гостем на XI Книжном фестивале, рассказал о поездке и своих впечатлениях.
Источник: Сайт Александр Покровского, заметка "Меня пригласили"

"Меня пригласили в Калининград. Калининградская Централизованная Библиотечная Система отрыла XI Калининградский книжный фестиваль.

Молодцы калининградцы – фестивали проводят, писателей приглашают. Кроме меня пригласили еще и Николая Кононова, Максима Амелина и не только их. Находят люди деньги на культуру, и получается у них культурное событие.

Меня встретили и практически тут же отвезли на конференцию. Говорил я два часа, потом прогулка по историческим окрестностям – кафедральный собор, могила Канта.

Как все-таки здорово, что восстановили собор. Не разрушили до основания и не возвели на его месте бетонный новодел, а именно восстановили. Смотришь на кладку его стены, и губы сами складываются в улыбку. Люблю старые стены. В Калининграде их много. Пока еще много. Разрушают, конечно, но что-то остается на радость глазам.

На конференции я говорил о литературе, книжном деле, снова о литературе, о кино, опять о литературе.

На следующий день меня с утра повезли по городу. Калининград (или Кенигсберг, если угодно) в 2005 году отпраздновал свое 750-летие. Название Кенигсберг, мне, кстати, нравится больше, потому что оно крепче связано с Россией, с русской историей. Например, император Всероссийский Александр I Павлович Благословенный спас его от разрушения войсками Наполеона, разгромившими прусскую армию в 1806 году. Справедливости ради следует отметить, что чуть позже все тот же император Александр в 1815 году спас уже Францию от расчленения, а Париж от прусаков, возжелавших сравнять его с землей после поражения Наполеона. Прусская земля, в частности, Кенигсберг, частенько оказывались вовлеченными в орбиту интересов России. Город этот имеет огромное значение для русской истории, и потому случись кампания за возвращение городу его первоначального названия, я буду в числе тех, кто скажет этому событию «да».

Борис Нухимович Бартфельд, предприниматель и большой любитель старины, с увлечением рассказывал о каждом старом доме. Хорошо, что есть такие люди, которые могут рассказать о доме, как своем хорошем друге, которые любят свой город, страну. С такими людьми тебя не оставляет надежда. Надежда на то, что ничего мы не разрушим и, может быть, даже восстановим. Например, Королевский замок, который когда-то не удалось отстоять. Вот собор отстояли. Кто-то сообразил и написал наверх докладную, где было отмечено, что он построен «угнетенным народом». Но ведь и замок был построен все тем же народом, но вот его отстоять не смогли – снесли его в 60-е годы прошлого века.

Тут жил Гофман. Тут он сочинял свои сказки.

А какой тут был университет! Господи! Целый город, а не университет. И преподаватель Кант каждое утро тут выходил из дома на прогулку. Ровно в пять часов утра – по нему можно было сверять часы. Он и лекции частенько читал утром и на ходу.

Кант не любил обедать в одиночестве, и за его столом должно было быть несколько человек, числом превышающим число граций (богинь красоты, изящества и радости), но не более, чем число муз, то есть не более девяти (Клио, Эрато, Эвтерпа, Полигимния, Каллиопа, Талия, Мельпомена, Терпсихора и Урания). То есть за столом Канта должны были обедать не просто люди, но прежде всего женщины, отличающиеся умом и красотой.

Кант прожил 80 лет, ничем не болея. Он сам себя лечил, справедливо полагая, что разум способен излечить себя сам. Сегодня сказали бы, что Кант занимался аутотренингом, ежедневно убеждая себя, что он совершенно здоров.

На другой день я тоже участвовал в конференции по поводу самого себя. Это была районная библиотека. Там рядом проживает немало офицеров, вот меня туда и позвали. Пришли даже курсанты, что само по себе необычно. Курсантов от встреч со мной чаще всего берегут.

Я, как и в первый день, прочел два рассказика, говорил о литературе.

Какой-то капитан первого ранга все время пытался мне оппонировать, поминутно вскакивал и говорил о том, что я своими книгами не воспитываю любовь к Родине.

А я говорил, что я вообще никого не воспитываю, потому что воспитание происходит на личном примере. То есть любой командир на флоте и в армии должен являть собой пример для подражания. На него обращены взгляды подчиненных, и они, эти взгляды, все подмечают. Это как у викингов, когда предводитель отряда – конунг – своей недолгой кровавой жизнью показывал всем, как надо воевать и умирать. Викинги оказали очень большое влияние на военное дело. Их организация в огромном количестве случаев была принята за образец. Вождь спокоен и справедлив, и это он своим примером обучает воинов тому, как надо сражаться. Так что офицер во все времена – это приданный смерти. Это он своим примером и поведением в бою воспитывает солдат. Если офицер неопытен, то солдаты или бегут, или сдаются в плен – что и было с нашей армией в 1941 году: на место выбитых бесконечными чистками и террором в армии старых офицеров пришли молодые – и армия покатилась до Москвы очень быстро.

Как только офицеры научились воевать, отступление прекратилось.

Вот такие у нас случились беседы о воспитании на конференции по поводу самого меня.

На следующий день я улетал в Петербург.

Хороший у калининградцев город. Он очень живой."